Подумать только! Гражданке Финляндии, бывшей нашей соотечественнице Хейстонен Хилме Семёновне 23 марта 2013 года исполнится 100 лет!
Хилма Хейстонен родилась в деревне Ойналово (Арвила - финск.) Парголовского района Ленинградской области; деревни под этим названием теперь уже не существует в России. Сегодня Хилма Хейстонен живёт в центре по круглосуточному обслуживанию престарелых людей. 
Хилма (слева) и дочь Виола Хейстонен в марте 2013 года
Эта женщина с удивительной судьбой, наверное, одна из долгожителей среди ингерманландских финнов, которых так любезно пригласил в Финляндию президент Мауно Койвисто в 1990 году.
Детство у Хилмы было хорошее.
В семье было девять детей и приёмный мальчик Юха. Глава семьи Хейстонен Семён Генрихович (1880-1963), стал вдовцом с четырьмя малолетними дочерьми (Амалия, Хилма, Лидия и Анна). По этой причине его вызвали с фронта Первой мировой войны. Попав в родное село, Семён взял в жёны 18-ти летнюю Варвару, которая родила ему ещё пять детей: девочку Любу и четырех мальчиков: Суло, Арви, Эйно и Вильяма. Семья даже по меркам того "революционного" времени считалась большой. 
Родители Хилмы Хейстонен, слева Семён Генрихович
Еще была частная собственность на землю и орудия производства, и семья обходилась всем своим, жила автономным хозяйством. Как рассказывает Хилма Семёновна, у них было 5 или 6 коров, лошадь, а может и две... Сами выращивали хлеб, держали скотину, и отец семейства делал всё для дома сам - хозяин он был - что надо: даже валял валенки, шил шубки для детей. Вероятнее всего, и телега, и сани были тоже собственного производства.
Сегодня Хилма Хейстонен, слава богу, находится в удивительно ясной памяти. Вот, что она вспоминает накануне своего векового юбилея.
"Родители, конечно, "пахали", как это принято говорить сегодня, с утра до вечера. Но то, что вкладывается в это одиозное слово, надо прочувствовать, пережить, чтобы понимать его вполне. Пахали, значит, без преувеличения, с рассвета и до заката, а в сенокосную пору и позднее - были на ногах, суетились по хозяйству, поскольку в сельском доме всегда есть работа.
Дети воспитывали друг друга: четыре дочки от первого брака смотрели за малышами, и у каждой был свой подопечный. Кушали все вместе за одним столом и вместе. В семье соблюдали хорошие манеры: нельзя было шуметь и класть локти на стол, за этим строго следила бабушка, у которой всегда был прутик под передником - для острастки.
Отец и мать (новая жена Семёна Генриховича) никогда не повышали голос на детей, и если кто-то провинился, то отец брал на колени провинившегося и спокойно "разъяснял" ситуацию; так и воспитывал".
Как рассказывает Хилма, дети очень любили именно отца, и слушались его больше всех. В 1927 или 1928 году всё их хозяйство (и ближайших соседей) "коллективизировалось" в колхоз. Стало жить труднее, так как большая семья осталась лишь с одной коровой. Хотя мама и её сёстры от первого брака были уже взрослые, и обязаны были работать в колхозе, но в принципе, там ничего не зарабатывали; "трудодни" не в счет, у них даже не было паспорта. Но всё же держались; так в ежедневных заботах прошло более 10 лет.
Потом нагрянула война. Утром 22 июня 1941 года родился брат Виолы Толя. В сентябре того же года их всех эвакуировали за Урал и далее в Удмуртию. Почти все вещи, что тогда составляло хозяйство, осталось в доме. С собой успели взять только документы и детей: однажды в дом пришел предсельсовета и дал 20 минут на сборы.
"Хорошо помню, как покидали деревню. Перед посадкой в машину у мамы на руках братишка, и я за подол держалась. По некоторым сведениям, наш поезд - с гражданским населением - был последним, который сумел вывезти людей из замыкающегося блокадного кольца. Путь на Урал длился почти месяц. В товарных вагонах ехали впроголодь..." . 
Копия справки, из Удмуртии о том, что Хилма Хейстонен работала в колхозе за трудодни
с 1 ноября 1941 года по 1 августа 1945 года, и адрес проживания деревня Сулвай.
О жизни эвакуированных в д. Сулвай Вавожского района есть свидетельства очевидцев: "Хейстонен Семён починял обувь жителям деревни Сулвай и окрестных деревень". В Удмуртии вынужденных переселенцев встретили сначала настороженно, поскольку у них было представление о финнах, что у каждого из них нож...
"Но народ оказался к нам очень доброжелательный", - пишет уже дочь Хилмы Хейстонен - Виола Хейстонен, уроженка деревни Ойналово Парголовского района Ленинградской области. - Мы, Хейстонены, 12 человек, жили в одном большом доме, хозяева которых были раскулачены, но в сенях была из досок сделана перегородка, за которой кто-то жил, и когда мой маленький братишка родившийся в ночь на 22 июня 1941 года Толя-Анатолий (к сожалению, погиб в 33 года в дтп) плакал, то через перегородку маме кто-то передавал немножко молока для младенца...". После окончания войны радовались, что вернёмся в свой дом... но, с прибытием поезда на станцию Пери, нам не разрешили разгружаться и жить в своих краях... Да и как? От деревни остался один пепел... 
Почти вся большая родня вокруг Семёна Хейстонен (в центре), переселенцами после войны
в Псковской области в деревне Игомель.
Вскоре всю семью отвезли в Волосово Ленинградской области, и работу определили в совхозе Сумино. Но через некоторое время поступило новое распоряжение - грузиться в вагоны на станции Волосово, и затем нас отвезли в Эстонию - на лесозаготовки. Примерно через полтора года снова распоряжение: перебраться из Эстонии в Псковскую область, и опять на лесозаготовки. Так перемещались с места на место по мере того, как лес вырубался.
В основном, лес валили женщины, мужчины перевозили лес на переработку в пилорамы...
Многое забылось, но детство и родной дом, полный жизни и близких людей, часто вспоминается при встречах (правозащитница, педагог, отдавший советской школе несколько лет, блоггер, автор "Радио Виола", сегодня - гражданка Финляндии Виола Хейстонен почти ежедневно навещает маму Хилму); 100-летняя Хильма Семёновна просит отвести её в Арвила, в дом с небольшой усадьбой, где она родилась и провела счастливое детство. Но Арвила уже не существует.
Зато 100 лет существует Хилма Хейстонен с ее историей и памятью, трудившейся в России и СССР большую часть своей жизни; она сама по себе сегодня является величайшей ценностью. А. Кашкаров |
